Каменная обезьяна - Страница 115

115

— Поторопись, Сакс. Нам тебя не хватает.

Сакс знала, что царственное «мы» в устах Линкольна Райма в действительности означало «я».

Молодая женщина собрала все обнаруженные под водой улики. Письмо, найденное в пиджаке Призрака, она высушила бумажными полотенцами. Конечно, это загрязнит улики, но Сакс боялась, что дальнейшее пребывание в соленой морской воде испортит бумагу окончательно. Райм всегда говорил, что осмотр места преступления состоит из компромиссов.

На мостик поднялся капитан Рэнсом.

— За вами уже вылетел вертолет.

У него в руках были два пластиковых стаканчика, закрытых крышками. Капитан протянул один Сакс.

— Благодарю.

Они сняли крышки. В стаканчике Рэнсома был дымящийся черный кофе.

Сакс рассмеялась. У нее в стаканчике был налит фруктовый сок, разбавленный, насколько она смогла оценить по запаху, щедрой дозой рома.

Глава 38

Понятием фэн-шуй, в дословном переводе «ветер и вода», называется искусство притяжения положительной энергии и счастья и отталкивания отрицательной энергии.

В последнее время фэн-шуй распространился по всему миру, но так как законов фэн-шуй поразительно много, а умение чувствовать динамику добра и зла встречается крайне редко, действительно талантливых специалистов очень немного. Задача состоит не только в том, чтобы передвигать мебель, как предположил помощник Лоабана. А в квартире Призрака определенно поработал мастер. В Китае Сонни Ли были известны многие специалисты по фэн-шуй, но он не имел понятия, кто мог так профессионально поработать над квартирой Призрака в Нью-Йорке.

Однако, вместо того чтобы, подобно Хонксе, носиться повсюду в желтой спортивной машине в поисках улик, Ли предпочитал действовать в истинных традициях даосизма.

«В жизни ничего не надо добиваться тем, что ты действуешь, в жизни надо добиваться всего тем, что ты существуешь…»

Поэтому детектив Сонни Ли зашел в самое дорогое с виду кафе в Чайнатауне, сел за стол и удобно откинулся на спинку стула. Он заказал чашку очень своеобразного напитка: чай, подслащенный сахаром и разбавленный молоком. На дне высокой чашки лежали большие сочные черные жемчужины тапиоки, которые нужно было высасывать через толстую соломинку и есть. Как и знаменитый (и не менее дорогой) дымящийся чай со льдом, популярный в Фучжоу, этот напиток был изобретением тайваньцев.

Сонни было наплевать на дорогой чай — этой чашкой он купил себе право сидеть в кафе. Потягивая напиток, Ли изучал взглядом роскошный зал, оформленный человеком, знающим свое дело. Стулья сверкали хромом и бордовой кожей. Свет был рассеянный, а обои выполнены в стиле дзен-буддизма. Туристы забегали в кафе, пили чай и убегали, спеша посмотреть остальные достопримечательности Чайнатауна. Они оставляли огромные чаевые, которые Сонни сначала принял за сдачу: в Китае на чай дают крайне редко.

Он сидел и потягивал чай… Прошло полчаса. Сорок пять минут. «Добиваться тем, что ты существуешь…»

Наконец его терпение было вознаграждено. В кафе вошла привлекательная китаянка лет сорока с небольшим, села недалеко от Сонни и заказала чай.

На женщине были восхитительное красное платье и туфли на высоких шпильках. Она читала «Нью-Йорк таймс» через элегантные очки с узкими прямоугольными стеклами в голубой оправе толщиной с карандашную линию. Большинство женщин Чайнатауна ходит за покупками с дешевыми полиэтиленовыми пакетами, сморщенными от долгого использования. Но у этой женщины в руках был пакет из белоснежной бумаги, в котором лежала коробка, перевязанная золотой тесемкой. Сонни разобрал надпись на пакете: «ПЯТАЯ АВЕНЮ».

Это была именно та женщина, которая нужна была Сонни Ли, однако он прекрасно понимал, что ему нечего даже мечтать о ней. Безукоризненно уложенные роскошные волосы, густые и блестящие, словно черное оперение ворона. Овальное лицо с классическими чертами хань, оттененными чем-то вьетнамским. Проницательные глаза, ярко-красные губы, ухоженные ногти.

Снова оглядев платье, украшения, прическу, Сонни мысленно решил: «Да, это она». Взяв свою чашку, он подошел к столику, за которым сидела женщина, и представился. Он сел, но не за ее столик, хотя и рядом с ней. Ли завел разговор с прекрасной незнакомкой. Они поговорили о Нью-Йорке, о чае с тапиокой, о Тайване, о том, откуда эта женщина родом.

— Прошу прощения, что я так бесцеремонно вас побеспокоил, — как бы мимоходом вставил Ли, — но, быть может, вы мне поможете. Человек, на которого я работал — его поразило несчастье. Уверен, все дело в том, как была обставлена его квартира. Не сомневаюсь, вы можете подсказать мне хорошего специалиста по фэн-шуй.

Он указал кивком на признаки, по которым определил, что незнакомка прилежно следует законам фэн-шуй: выставленный напоказ браслет из девяти китайских монет, заколка в виде уродливой богини Гуань Инь и шарф, расшитый черными рыбами. Именно поэтому Ли и выбрал ее: по явному сиянию богатства, исходящему от нее. Следовательно, эта женщина обращается только к лучшим специалистам своего дела, то есть к тем, кого приглашает Призрак.

— Если бы я только мог предложить своему хозяину человека, который навел бы порядок у него дома, возможно, он стал бы больше думать обо мне, — продолжал Ли. — Надеюсь, это поднимет меня в его глазах.

С этими словами Сонни опустил голову, не отрывая взгляда от лица женщины. Его поразило то, что он увидел: сострадание, порожденное его стыдом. Но самым мучительным было то, что фальшивый стыд, исходящий от перевоплотившегося полицейского Сонни Ли, почти ничем не отличался от настоящего стыда, который ежедневно испытывал настоящий Сонни Ли под градом упреков своего отца. Вероятно, именно поэтому женщина ему поверила.

115